Мастер Тэй покачивал в руке чашечку любимого зеленого чая. На его лице блуждала грустная улыбка. Дело было не в том, что чай был испорчен неправильной заваркой и не чаша оскорбила его взор. Горы были все так же прекрасны, и цветущее деревце персика на их фоне вызывали умиротворение. Глина стала чашей руками мастера Ся. Чай был рожден из смеси трех сборов чая, мастером Юй. Мастер Ся был лучшим клинком провинции Жень. Юй был придворным поэтом. Мастера Тэй часто, в шутку, называли мастером бесед. Считали мудрецом и философом. Но он все же, был мастером ритуалов и церемоний. И тайным убийцей. Грусть его была вызвана приказом владетеля провинции. Юй, допустил ошибку... Чай, созданный руками друга, горчил сильнее обычного... Самое грустное, - думал мастер -, что его смерть, ничего не даст владетелю. Беда Юй, в том, что он слишком высоко оценил ум чиновника. И там, где стоило увидеть скромность, владетель усмотрел лукавое оскорбление. Не нужно было читать этих стихов. Но, разве можно оставить слова без слушателя? Юй, Юй... Твоя беда, что нет слушателя равного твоему таланту. Мастер Тэй поднял голову, вслушиваясь в шорох гальки под ногами гостя. Не нужно было вспоминать пять звуков, чтоб угадать пол, возраст и вес гостя. По дорожке энергично, чуть вприпрыжку, шел Юй. Мастер Тэй легко встал на ноги и поспешил навстречу гостю. - Вот и ты, -поклонился он, улыбаясь, - проходи же скорее. Я уже наслаждаюсь цветением персика и лучшим чаем, которые недостаточно хороши, без общества друга. - А, мастер Тэй, ты льстишь гораздо слаще поэтов, называя мою поделку лучшей. Но твой сад и вправду превосходит воображение. Здравствуй, мой старый друг. Впустишь ли ты меня наконец в беседку?
Тэй улыбнулся и церемонным поклоном пригласил друга войти. - Вечно ты торопишься, а ведь степенный человек уже. Шутка ли, придворный поэт! Возьми вот эти подушки. Их расшила Мэй Син.
- Мэй Син? Та, чей голос сравнивают с пением малиновки? Никогда не понимал твоей причуды. Надеюсь, нам не будет петь ткач?
Мастер Тэй экономными движениями растер чай в ступке, "движением ростка" взял чайник долил воды и мелкой деревянной щеточкой взбил пену и "движениями крыла ласточки" разлил чай по чашечкам.
Юй с поклоном принял чашку. - Вот видишь, - продолжил он давний спор,- ты один из истинных мастеров церемоний, каждое твое движение наполнено смыслом, наблюдать за тобой, все равно что любоваться восходом. А если бы этим занимался рыбак? Как бы это выглядело? Как ты можешь утверждать, что истинное мастерство возникает случайно?
Мастер Тэй, улыбаясь сделал глоток. - Недавно, ко мне приходил мастер Шин. Он был в восторге попробовав твой чай. Настолько, что на грани приличий, выпытывал у меня имя мастера создавшего столь совершенную подборку.
- Что ты ему сказал?
- Что один юнец случайно рассыпал баночки и собрал как попало, боясь моего гнева.
Юй расхохотался. - Клянусь, так и было! Откуда ты узнал? Я собирался выполнить твою просьбу, но моя кошка вмешалась в процесс!
- Как тебе эти чашки? Посмотри на них внимательно.
Юй надолго замолк. Тэй пил чай неторопливыми мелкими глотками.
На дерево присела маленькая серая птичка. Угасая солнце осветило цветы персика. На землю, потревоженые легким движением птицы, плавно слетели несколько лепестков. Луч пробив соцветия, упал на чашу в руках поэта. - Она прекрасна... Здесь не видно тщательности и форма неидеальна. Но... Ты прав. Это видно не сразу. Она проста. Но ее шероховатость в руке, ее цвет неиспорченый красками... И этот внезапный, плавный как волны, рисунок рельефа. Она прекрасна. Кто ее сделал? Я хочу такие же!
- Вряд ли тебе удастся уговорить его сделать это еще раз. Мастер Ся. И я никогда не говорил, что мастерство случайно. Я говорил о руке неба...
- Да. Я забыл. Но, почему-то только у тебя, я вижу, получается находить такие вещи. Рука неба? Вот мне бы не помешало, сейчас... Поэма никак не удается. Слова пусты и никак не хотят идти ровно, подобно ветру. Скачут как горные козлы скорее. Измучился уже.
Мастер Тэй и его гость замолчали. Солнце, одарив гору последним отблеском, исчезло. Соловей, проводив его взглядом, запел, пробуя голос. В беседку тихо вошла служанка принесшая лампу и угли для жаровни и, так же тихо исчезла. Соловей пел и голос его, разгладил лицо поэта, вызвав привычную улыбку. Молчание несло в себе особое наслаждение и Тэй не стал его нарушать. Сунув руку за пазуху он достал бамбуковый футляр, расписанный красными птицами и черными цветами.
Некоторое время, он медлил, держа его в руках. Затем протянул его поэту. Юй, убаюканный пением соловья, не сразу понял, чего хочет от него друг, но жесты его были красноречивы и поэт открыл футляр. Тэй, отвернувшись, смотрел в густеющую темноту слушая шуршание за спиной. Соловей пел. Воздух был насыщен запахом цветов. Терпкий и сладкий он несся над затихающим городом. Ночная свежесть проясняла ум. Где-то внизу лаяли собаки. За спиной мастера послышался стон. Тэй медленно обернулся. Юй был бледен. Листок бумаги в его руках отражал свет лампы.
- Как тебе?
- Это ты написал?
- Нет, что ты. Это не мое. Решил показать тебе, как мастеру слова. Это новый поэт из столицы, мне передали вместе с письмом. Странные стихи, не правда ли?
- Мастер слова? Я? Ты издеваешься? Вначале я не понял. Это выглядит... Как... О небо. Я и крупицей таланта его не обладаю. Какая игра слов. Бездна смыслов. И все это в нескольких строках? Как... Как он это сделал?
Лицо поэта заливал румянец. В глазах его сквозило отчаяние. Он снова и снова перечитывал строчки на бумаге.
- Выпей чаю, друг мой.
- А? Что? Прости, дружище, мне нужно идти. Кажется, я знаю... Извини. Мне нужно идти. - Юй стремительно поднялся. Тэй долго вслушивался в шаги уходящего друга. Листок бумаги остался лежать рядом с чашкой чая. Соловей пел всю долгую ночь.
Утром, мастер Тэй, как обычно, сидел на своем месте, в зале приемов дворца владетеля. Две юные служанки, перешептывались между собой о загадочном самоубийстве придворного поэта, а мастер Тэй вспоминал, как сокольничий владетеля старательно писал десять корявых строк, по просьбе мастера.
Гостей: 24
Скрытых: 0
Пользователей: 0